В сентябре этого года мы с мужем и нашим другом Сергеем отправились на Кунашир – остров, где рассветы бывают туманны, и чайки стонут на крышах. Южно-Курильск – посёлок семи ветров. Здесь то шторма, то тайфуны, то землю трясёт… Первым делом – на океан. Солнце яркими бликами слепило глаза. Величественный в своём равномерном движении, океан расстилал на чёрном песке широкие полукруги. Пена катилась к ногам, разбивалась о камни, брызгами серебрилась в лучах. Волны шептались с порывами ветра, покрываясь, словно мурашками, меленькой рябью. Океан колыхался, шумел, набегал и стремился обратно. И не оторваться, до того завораживал протяжный синий разбег… Если б не муж, я могла бы бродить тут часами. Но вот предводитель уж машет нам издалека: надо идти в дирекцию заповедника, получить разрешение. Без бумажки на острове перемещаться нельзя – кругом погранцы, заповедные территории.
Выходили оттуда бегом: планы сложились, надо ехать на Столбчатый. Тут надо сказать пару слов о таксистах. Машины у них затрапезные, хоть и японские, но – полный хлам. Внутри ни ремней, ни ручек, чтобы схватиться. Дороги – где ремонтируются, где расширяются – сплошь перепады с асфальта на гравий. Водители мчатся, пассажиры летают в попытках держаться за крышу… жесть. Раньше меня никогда не укачивало, а тут... едешь по высоченной насыпи, дорога узкая, скорость бешеная, обгоны, повороты, пылища клубится в салоне... одним словом – экстрим. Эко-тропа «Столбовская». После пыльной дороги погружаешься в море зелени, после грохота – в тишину. На Кунашире погоду не угадаешь. Везде она разная. Здесь, похоже, недавно был дождь. Земля была влажной и вязкой, на листьях блестела вода. Гул шоссе постепенно растаял вдали. Тропа пролегала по выступу сопки, уводя нас всё ниже и ниже. Справа почти отвесный подъём, слева – такой же отвесный провал, где сухие стволы мёртвых деревьев щетинятся острыми сучьями. Мы идём посередине, спотыкаясь о корни. Под сенью деревьев нас окутал живительный воздух, напоённый эфирами пихт и горьковатым духом палой листвы. Цикады громким оркестром сопровождали нашу компанию. Куда ни взгляни, кругом редкие виды растений. Магнолии – обычное дело. Их огромные листья, даже упавшие, источают тонкий эфир. Нигде в мире подобного нет в дикой природе.
Вдруг Саша резво куда-то полез.
– Хочешь вкусную ягодку? – спросил меня муж. На возвышении, среди камней, поросших кустарничком, он что-то искал.
– Хочу.
– Закрой глаза, скажи: «Аааа».
– А, – с недоверием я скосила глаза на ладонь.
Муж положил мне в рот красную ягодку, вторую отдал Сергею.
– Ффу-у-у-у, что за гадость??? – по мне было видно, что сюрприз оценён.
– Это – клоповка. Очень полезная ягода из семейства…
– Ы-гы, всё понятно: клопы вонючие, с сахаром, сто штук в одной ягодке.
– Да, это ж просто была не созревшая, на, вот, попробуй ещё!
– Не-не, спасибо, больше не буду, Серёга, вон, хочет, ему дай ещё. Что, нет? Кушай-кушай, очень полезно… а-а, дай хоть баранками привкус заесть.
Ну, да, время обедать, а мы не успели. Баранок ещё с парохода был целый мешок. И вот мы идём, сорим баранками (птички съедят), шутим, ничего не подозревая…
И вдруг – табличка: «Медвежья тропа». Та-да-да-даммм… к пенью цикад добавилась нотка тревоги. Я начала озираться. Теперь каждый шорох наполнился новым смыслом. А вдруг, пока мы идём, медведь прилёг тут поспать? А вдруг он учуял баранки? А вдруг он давно за нами идёт проводить мастер-класс по взбиранию на деревья??? Ай-яй-яй-яй, что же будет? Кто знает способ отпугивать мишек? Правильно – песня! Все свои, стесняться-то некого. И шагание по тропе обрело сразу ритм и задор. Лучи ворвались сквозь редеющий полог из крон. Золочёная зелень засияла вокруг. Цикады строчили подпевку. Мы спускались в ложбину. Земля становилась мокрей, нижний ярус растений – всё выше и выше.
– Подходим – сказал наш опытный предводитель. – Чуете? Это сера. В этом распадке из-под земли вырываются газы. Мостик, таблички-ворота, ландшафт резко меняется, и мы на гравийной полянке, пересечённой ручьями. Заботой работников заповедника здесь построены мостики, раздевалка, есть даже пеньки посидеть. Мы словно попали в совершенно другую реальность. Лес вроде похож на обычный. Но серная дымка клубит над ложбиной то растворяясь, то снова всё застилая горячим туманом. Наверху – пронзительно синее небо. Ручейки поют в разноцветных камнях звонкую песню. Мы залезли в термальную ванну. Тепло расслабляет уставшие ноги. Кругом тишина, безмятежность. Только природа и мы. Привыкнув к горячей воде, я уселась на чёрное дно. О-хо-хо! – острые камушки замаскированы бархатом ила. Пошебуршала на дне, и пузырьки тонкими пальчиками защекотали мне руки и спину.
Уютно в тёплых ладонях Земли, где, кажется, даже птицы притихли в блаженстве. Закрываю глаза, позволяю солнцу гладить лицо, растворяюсь в бархатной неге. По контрасту со всем предыдущим, время остановилось. Растворяюсь, теку, мелодично пою ручейками…
Вылезать, конечно же, не хотелось. А отмываться в холодном ручье? Бррр! Чёрные струйки стекали с меня и таяли на перекатах. Обутые ноги горели как после купели. Надо было двигаться дальше. Мы углубились в тропинку. Именно углубились, потому что травы по обе стороны были выше двух метров. Горец дальневосточный свешивал над головами свои огромные листья. Пожухлый бамбучник старался не уступать и топорщился в небо. В этом новом ландшафте было что-то от джунглей. Если бы не тропа, без мачете тут не пройти. Я как-то снова вспомнила про медведей. Действительно, травы стеной. Если зверь будет ломиться, мы его не услышим (травы шуршат об одежду), но встретимся вдруг и нос к носу… Я взяла мужа за руку. Прицепилась. Так надёжней. А то плетусь вечно в хвосте. Тут вам не там!
Где-то рядом, то справа, то слева бежал наш ручей. Судя по руслу, в этом году воды было мало. Очень мало. Мы то и дело его перешагивали, а я как ребёнок наслаждалась хожденьем по лужам. Разомлевшие, мы шли очень медленно, успевая разглядывать всё на пути. Лилия Глена – у неё семена, похожие на монетки с шуршащей обёрткой. Старый кряжистый вяз в гирлянде солнечных бликов. Белокопытень – лопухи настолько огромные, размером с уши слона… Безветренно, солнце печёт, от земли поднимается пар.
Мы с Серёгой ещё пробирались сквозь хлёсткую стену из трав. Я ворчала, мол, когда уже, наконец, кончится это мученье. Я хочу к морю! Сашка умчался вперёд, влез на пригорок.
– Закрывайте глаза! – сказал он торжествующе и подал мне руку. Внизу я могла смотреть только под ноги – травы путались, мешая идти. Муж втянул меня вверх, прижал, развернул… и я выдохнула, онемела, проглотила слова и… ни одна фотография не сможет этого передать! Голубое небо со всплесками облаков, синий берег Японии, ещё более синее Охотское море с полосками белых барашков… и гладкий ландшафт, достойный японского сада. На открытой площадке ветер с разгона ударил в лицо, ворвался за шиворот. После густой, заросшей ложбины появилось желание раскинуть руки как крылья, взлететь и парить надо всей этой синью. Вот так сюрприз! На песке возле русла ручья, вдоль которого мы пробирались до побережья, отпечатались, свежие, крупные мишкины лапы. Косолапые, как положено. Это что ж получается? Люди ходят, а ему хоть бы что? У меня внутри как-то похолодело. Нет, ну действительно, вдруг он стоит где-то рядом и смотрит на нас как на полдник… Ой-ой, давайте отсюда уйдём. Вдоль побережья, на расстоянии друг от друга, возвышаясь над зеленью, торчали скалы Монахи. Словно угрюмые тролли, навечно застывшие в злобных гримасах, они таращили пустые глазницы. Как будто бы нечисть под напором вулканической силы вышла наружу и застыла в веках. И смотрит теперь, не моргая, на рыбаков и туристов (то есть на нас…). Я догадывалась, почему скалы Монахи казались мне грозными. Мы шли по берегу, переступая через завалы сетей, краболовок, канатов… буйков, пакетов и банок. С каждым новым приливом море старается отодвинуть мусор подальше, но лишь обречённо катает, лижет пенной волной разноцветную дрянь… Мировое, вселенское чувство вины тяготило меня. Я вздыхала, ворчала, разводила руками... Оттого мне казалось, что скалы смотрят с упрёком и рисовались суровые лица. Мы дошли до ручья, с бодрым журчаньем текущего в море. В нём тоже воды было мало. Рыба – штук сорок – чуяла пресную воду, толпилась у входа, но подняться в ручей, чтобы скинуть икру, не могла. На камнях валялись останки огромных горбуш. Где поклёваны чайками, где трепали медведи. Вонь – не опишешь словами. Между тем наш дальнейший путь к мысу преграждала скала. Муж, конечно же сразу полез на разведку:
– А чо, может так перелезем?
Задрав голову, я сдвинула брови. Ну, да, я такой крутой альпинист – домохозяйка со стажем, плюс уставшие ноги, плюс трусиха, плюс тяжёлый рюкзак… ну-ну! Можно, конечно, дать мужу повод стать рыцарем и спасти меня, но…
– Нет уж, давайте в обход! Там наверху открываются виды, и вообще…
Мы… простых-то путей ведь не ищем! Где-то там, на верху той горы… должен быть виден синий кружок (его подвесили инспектора как ориентир для гуляющих без охраны). Я его не нашла, ну да ладно, на то у нас есть командир, то есть мужу видней. Начался наш подъём. Тропу отыскали не сразу, так что я впечатлилась высоченным бамбучником, сквозь который мы продирались.
Про это растение Кунашира можно рассказывать долго. Помесь бамбука, осоки и пырея, он заполоняет любое пространство, переплетаясь проволочными корнями, жёсткими стволами, и встаёт непролазной стеной. Листья режут руки, стволы хлещут, колют и норовят оцарапать… Вперёд, глаза закрываем, прём напролом как медведь. Главное – выйти к деревьям, в тени он хотя бы короткий. Потом мы карабкались вверх, цепляясь за пихты. Прислонившись к стволу на уступе, я оглянулась. Бухта осталась внизу и, о боже, как там было красиво! Тишина. Море как будто застыло. Незаметным движеньем, оно ласково гладило берег. – Ух ты, Саня, смотри, это что за царапины? – Сергей наводил объектив. На серебряной пихте повыше его головы чернели следы. – Это медведь оставляет зарубки, метит свою территорию.
– Ты уверен? Может просто шёл мимо, когти решил поточить? – я усомнилась.
– Он что тебе, кошка? Хотел бы я посмотреть, как медведь точит когти на такой высоте! – Серёге было смешно, мне – не очень. Давайте что-ль пошумим... споём… или будем смеяться… благо, Серёга всё время хохмит. Но и то, и другое, и третье было сложно осуществимо потому, что мы карабкались вверх. А уклон был серьёзный. Дальше-выше виднелась верёвка. Это инспектора позаботились о туристах. Подтягиваться по ней было гораздо удобней, чем цепляться за корни и травку (которая, впрочем, оставалась в руках). Не стоит и говорить, что к концу подъёма я практически выдохлась. Да уж! Физуха моя никакая. Ноги дрожали, гудели. И самое несмешное: верёвку держит такое дряхлое дерево, что у нас были шансы лететь с ускорением вниз (ну, или до первых сучков).
Потом был квест по поиску меток из упаковочной стяжки на стволах деревьев. Тропинка была настолько условной, что порой было трудно её разглядеть. Мы знали только примерно в каком направлении идти. Перебираясь через шипастые буреломы, я с детским восторгом смотрела вокруг. Это был совершенно иной, будто сказочный мир Лукоморья. Удивительный мох, зелёными бородами свисавший с веток деревьев, корявые сучья и корни… будто бы леший вот-вот шевельнётся, отойдёт от ствола и спросит: «Куда держишь путь? Дело пытаешь, али от дела лытаешь?». Наконец обозначился спуск. Деревья редели, становились всё ниже, корявее. Ветер с моря круглогодично формировал их в бонсаи. Здесь даже дубы, извиваясь по склону поближе к земле, стали стлаником.
Спускаться было страшнее. Особенно от усталости. Да и рюкзак перевешивал. Сашка с Серёгой, о чём-то шутя и смеясь, ловко спустились и скрылись за выступом скал. Я и так-то боялась, а тут вдруг нога заскользила по отвесному спуску, и я растянулась на чёрной земле. На самом краю. Дальше – только полёт и острые камни. Какие-то кустики, за которые я уцепилась в последний момент, остались в руке. Сердце безумно стучало в ушах и коленках. Я сидела на кромке скалы и смотрела на тропку, бегущую влево, по которой мне нужно спуститься… А там… Не, ну нормальный товарищ встал бы на самом краю и, словно гордая птица, окинул бы взором просторы синего моря… У моей гордой птицы тело от страха подтаяло. Коленки тряслись, в зобу пересохло, на слёзы не было сил. М-даааа, как же я буду спускаться? Слава богу, муж спохватился, вернулся! От обиды слова все застряли. Краем глаза заметила, что внизу мелькают туристы. Ладно, сцены потом, главное всё же спуститься. А я для себя снова отметила, что надо приняться за спорт. Страшно-то отчего? – оттого, что тело не справится! Вот то-то вам и оно! Мыс Столбчатый – сотни туристов стремятся попасть в это место. Тысячи каменных труб, прижатых друг к дружке, устремляются к небу в застывшем порыве. Невозможно умом охватить и осмыслить как Природа смогла породить это чудо. Вулкан? Да, это похоже на струи, стекавшие в море. Но… в одном только месте? Мы прошли по столбикам к самой воде, туда, где, словно язык, мыс режет волну. Я разулась. Гудящие ноги мешали мне слушать. От усталости и переживаний я вдруг потеряла всяческий интерес к природным красотам. Ни всматриваться, ни поглощать это всё не хотелось. Только слушать. Распластаться на брусчатке, отглаженной морем, и отдыхать. Ощущения странные. Мне даже кажется, я там застряла. Как будто частью души я всё ещё там... Там словно портал во вселенную. Там тишина космической музыкой играет на струнах души. Каждая трубка "Органа" звучит, вибрирует энергией волн. Передвиженье планет, кометы, приливы, отливы играют мелодию вечности… Нет, я не услышала это сразу. Но когда мы ушли, я как будто бы что-то забыла, потеряла, недобрала… это не передать. Мне хотелось ещё и ещё оглянуться, чтобы снова увидеть, запомнить, что-то понять… Между тем, туристы спешили уйти и кричали нам, что прилив, и что скоро затопит проход… Вода прибывала. Надо было спешить, так как потом либо вплавь (вода +12!), либо обратной дорогой. Но! Телефоны не ловят, а таксист был заказан на 20.00 на 13-й километр (конечная точка маршрута). По ночной тайге мы ещё не ходили, и желания не возникало. Так что, хочешь не хочешь, а надо двигаться в путь.
Саша с Сергеем разделись. Я постеснялась, наивно надеясь, что мне по колено – я же видела, как туристы брели по воде. Но вода обманчива в своих обещаньях, и в какой-то момент я ухнула в леденящую воду по… заначку в кармане. Вот где голос прорезался безо всяких стеснений! Я пела как Плава Лагуна из пятого элемента. Такую арию Столбчатый не слыхал со времён сотворения! Во всех тональностях этого жанра. Гулкий Орган подхватывал эхом, волны аплодисментами поддавали… под зад. Я колыхалась, балансируя последним оплотом – сухими носками, наступала на острые камни и вопила новую арию. Вот тебе море – хотела? – по полной программе! Итак, раздеваться всё же пришлось, ибо я промокла насквозь. Благо, что я положила в рюкзак непродуваемые штаны. После холодной воды клеёнка на голое тело – это так вдохновляет! В термосе чай был горячим, и это приятно. Ноги горели. Постылые трекеры – сухие и тёплые – теперь были в радость. И, кстати, вот, когда я действительно оценила обувь, которую выбрал мне муж: протектор ботинок вгрызался в выступы скал, и вскоре, прыгая с камня на камень, я смогла доверять своим неспортивным ногам. Оставалось лишь выбирать валуны поустойчивей, так как травма ноги в дальнем походе – большая проблема.
В маленькой бухте нас ожидало новое чудо. Мужчины мои возбуждённо скакали с камня на камень, и вскоре Сашка достал из воды длиннющую рыбину с хищной пастью. Видно, только-только ударилась о скалу, так как жабры ещё раздувались. – Хм, ну что, может с собой заберём? – во мне говорила природная жадность до лёгкой добычи. Не, ну правда, трофей это или нет? Такая огромная! Сама приплыла прямо в руки!
– Сама потащишь? По камням километров пять ещё топать. И ещё не известно, что нас ждёт впереди.
– Да и может она ядовитая… не, ну кто её знает? – наш Сергей рыбак с опытом, но и он никогда такую не видел.
Названия для неё в наших умах не нашлось, и экспонат был отправлен обратно колыхаться в волнах. Я вздохнула и полезла на камни. Время уже поджимало. Ноги идти не хотели. Рюкзак давил плечи, и хотелось поныть. Я отставала. Я-то мечтала, что приду, разложу, лягу, достану ручку, блокнот… и вот уже шесть часов я иду, спускаюсь, пробираюсь, карабкаюсь, едва не лечу, почти что плыву, а теперь вот снова иду и перед глазами на выбор: камень получше-похуже, чтоб только ногу надёжней поставить… И так ещё два часа! Да-да-да, и ещё даже круче! Мы стояли перед скалой. Муж слазил туда и обратно, Сергей продумывал варианты обхода, я с ужасом взирала на свой новый подвиг долгого дня. От дурацкого страха я даже как-то замёрзла. Скала не большая, много выступов, ботинки вроде бы держат, но… волна ударяет и камень становится мокрым. К тому же выступы часто направлены вниз, и нога норовит соскользнуть. Опять же, тяжёлый рюкзак… Ладно, была не была, надо ползти.
Сверху мне было видно, как прежние наши туристы выходили из-под деревьев. Хитренькие, они знали тропинку в обход! Ну и ладно, зато мы быстрее. Ну, и впечатлений так больше, чем просто пешком. Мы ведь лёгких путей-то не ищем! Побережье Охотского моря одарило нас на прощание синим закатом. Машину ждали уже в темноте. Телефоны ловили только японскую связь, так что надежда была только на совесть таксиста. Или на то, что он про нас не забыл. От 17-го километра до 13-го всего 4 по трассе, а пешком с перевалами и обрывами – восемь часов почти непрерывной ходьбы! Я слишком устала, чтобы бояться медведей. Было как-то уже всё равно. Да и стиль вождения дядьки-таксиста не волновал. Хотелось уже хоть куда-нибудь сесть. А на ужин, пожалуй, сгодился бы и доширак… даже корейский… и даже сухой.
Перед сном, лёжа в уютной постели, я листала события длинного дня. Океан, дорога, тропа, запах листьев, цикады, горячие ванны, сера, ручьи, страх медведей, невероятная смена пейзажей, долгий подъём, быстрый спуск, ощущение моря на лице и в ладонях, столбы, чудо-рыба, неописуемо-синий закат…
Это был первый день на острове Кунашир, где нас ждало ещё столько открытий, загадок и тайн. Как же много всего интересного есть в этом мире! Сколько непознанных уголков таит родная страна! Это стоит того, чтобы однажды сорваться из дома навстречу ветру с другого края земли.